Меланхолия через улыбочку: интервью с группой Small Depo

Группа small depo стартовала как one-man band в 2014 году. Сейчас это полноценная группа с участниками из мертвых пост-метал/скримо и живой пост-рок группы. Конечно, опыт участия в различных сценах сказывается на конечном результате (крайний сингл уже успели сравнить со скримо), но в итоге получается достаточно интересный танцевальный пост-панк.

На носу у ребят – выход альбома, мини-тур в его поддержку и множество других сюрпризов, которые нам обещают после релиза Brodyaga. А пока все ждут, ребята рассказали о предрассудках в пост-панке, путешествиях автостопом и некоторых рецептах успешности.

 

Ася: Принято считать, что пост-панк должен быть аскетическим и асоциальным. Кажется, мы предали все идеалы!

Для меня эталоном пост-панка всегда являлись The Cure, которые ни разу не грустная музыка. Это Роберт Смит, который всю дорогу любил одну женщину, и все любовные песни, которые он пишет, он посвящает все той же жене, с которой они вместе больше 40 лет. Каждый раз, когда хорошему человеку есть что сказать, он высказывается в тех рамках, в которых он умеет это делать.

Максим: На одной из наших репетиций прозвучала фраза: «Веселые люди играют грустную музыку». Мы не унываем, но почему-то играем меланхолическую музыку. Она была придумана раньше, а сейчас в нашей жизни что-то изменилось, с появлением новых людей стало веселее. Мне лично очень нравится, что и как мы делаем – проносить всю эту меланхолию через улыбочку, танцы и пляски. Но когда мы записали последний трек альбома, я понял, что дальше нужно делать что-то более танцевальное и веселое, потому что сейчас хочется танцев и любви, а не страданий и боли. Также есть идея в новых песнях уйти в социальную степь, говорить о каких-то проблемах, а не о том, как тебя бросила девушка и как тебе плохо.

 

М: Раньше я много катался, путешествовал, автостопил по Украине, и все это бродяжничество и бездомничество вылилось в то, что мы называем “homeless post-punk”.

Когда ты едешь в тачке с дальнобойщиком, первые два часа вы общаетесь о работе и прочей обыденной бытовой херне, а потом всегда идет что-то более глубокое. В этом вся фишка путешествия – ты едешь с чуваком, как с психологом. Ты просто слушаешь о жизни водителя: как он работает, кормит семью, сколько у него детей и где они учатся, а ты – чувак, который хочет что-то найти, бежишь от своих проблем, которые на самом деле находятся в тебе и никуда не деваются, пока ты сам их не решишь. Большинство песен из альбома были написаны как раз после этих поездок и приключений. Homeless post-punk для нас – это возможность ценить вещи, которые у тебя есть.

 

А: Максим – организатор от природы. Он очень волнуется, когда на повестке дня у него ничего нет. Мы репетируем, выступаем, все хорошо, но Максу стабильно кажется, что этого мало, и мы обязательно должны заниматься каким-то развитием. И несколько фотосессий группы – это его инициатива. Он действительно переживает, чтобы нас узнавали.

М: Мы с ребятами шутили по этому поводу. «Как сделать охуенную пост-хардкор группу»: ты должен сначала сделать крутой фотосет, потом сделать мерч, потом навалить стикеров, потом собрать тусовку с чужой музыкой, снять видео и только после всего этого ты можешь записать сингл.

Мне кажется, таким образом мы становимся немного ближе к людям. Мы открыты, мы хотим играть, мы готовы знакомиться с людьми в разных городах. То, что у группы есть несколько фотокарточек, – нормальная практика. Мы не злоупотребляем информационным полем, а просто стараемся оформить все в красивую оболочку.

 

 

М: Мы не боимся сравнений ни с Krobak’ом, ни с другими группами, в которых играем или играли раньше. Это разные напитки: если ты пьешь водку – это Krobak; если ты любишь вино – это small depo. 

После выхода первого сингла Doroga многие люди говорили: «Это Цой!». С одной стороны, такие сравнения даже приятны. Но с другой, складывается впечатление, что люди привыкли все сравнивать с теми же Цоем или The Cure только из-за недостатка знаний.

А: Играя также в группе Krobak, я привыкла слышать: «О Боже, ты играешь с Игорем из Stoned Jesus!». Но каждая из групп, в которой я принимаю участие, уникальна. В каждой – разная музыка, разные люди, разные восприятия. Единственное, что связывает эти группы - это вопрос, как поставить две репетиции в один день.

 

М: В России с пост-панк сценой все хорошо: есть много команд, все они ездят в большие туры, развиваются – приятно наблюдать! Хочется, чтобы и у нас все вышло из андеграунда и пошло на большую сцену, чтобы группы выступали не по гаражам и маленьким клубам, чтобы были ротации на радио и телевидении. Не у всех же песни о боли, страданиях, крови и ненависти. Есть много хороших песен, те же Черная речка поют о детях, конфетах и подарках: «Я выйду во двор и буду пить молоко»! Почему бы не нести все это в массы?! Например, наши друзья из Житомира, группа Noir Pill, в этом году играли на Гогольfest’е.